Его лицо сразу переменилось. Мужчину трясло от злости, он всеми своими силами пытался удержать её в себе. Маг смахнул алые пятна с испачканной кровью руки, сжал её в кулак, вдавливая ногти в ладони.
— Поздно, — сжав крепко челюсти, прорычал он. Темный маг медленно обернулся к своим людям и приказал: — Разнесите здесь всё!
В эти секунды в зал вбежали учителя: Мадам Греми, мистер Хангриус, мистер Фаст, дядя Джеймс, Эльбрус Волд, мадам Рул. Учительница видоизменения одним взмахом волшебной палочки сбила с ног пять магов, и братья Вармент, Эван, Оливия и Коннон, прикованные к стене, упали на пол.
Темные сорвались с мест. Главный маг прошествовал из маленькой комнаты в большую, он направил палочку на волшебника, которого я сбила, чтобы освободиться. Без всякого призывающего заклинания мантия потянулась к молодому магу, открывая голову и потертую одежду испуганного темного. Плащ слетел с него, но запутанные завязки давили мужчине на шею, он вскинул руки, пытаясь освободиться. Волшебник вовсю боролся с не поддававшимся шнурком. Устав ждать, светло-русый маг дернул палочкой плащ на себя сильнее, и мужчина, возившийся с ним, упал, выскальзывая плаща. Маг надел подлетевший плащ и накинул на голову капюшон. Он, не обращая ни на что внимания, пошел к выходу сквозь сражающихся темных магов и учителей. Он шел, совершенно не уклоняясь и абсолютно уверенно, все заклинания пролетали мимо, в дюймах от него, но ни одно из них его не задело. Неужели ему позволят просто так уйти? Я ринулась с места за магом. Он не может просто уйти!
На мой путь вышел высокий бездушный, прикрывая мага. Мужчина быстро остановил меня: «Откинься!» — крикнул он, и я влетела в неподалеку находившуюся стену. После пары заклинаний, которые он выкрикнул в мою сторону, голос вдруг прозвучал удивительно знакомо. Я врезалась в стену, и зрение поплыло, и всё перед глазами зашаталось. Я схватилась холодными руками за звеневшую голову, боясь, что она рассыплется на кусочки. От ледяных пальцев на висках мир начал снижать скорость вращения. «Бомбс!» — попыталась отвлечь бездушного вскочившая на ноги Оливия. Маг чуть отшатнулся, и с его головы слетел капюшон, освобождая светло-русые волосы золотого оттенка. Открыть лицо для бездушного было не страшно, ведь их и так выдавали пустые глаза. Любого волшебника с отсутствием зрачков можно без объяснений посадить в тюрьму, конечно, если сможете его поймать, и разрешено безнаказанно такого человека убить.
Разозленный маг при помощи заклинания поднял хрупкую Оливию в воздух, как тряпичную куклу, и, развернувшись, ударил её об пол. Я увидела его лицо, и мое мировоззрение разбилось вдребезги. Золотисто-русые волосы, курносый нос, высокие скулы, длинные ресницы … «Папа», — тихий шепот безвольно вырвался из моих губ.
Зрение плыло, но я продолжала пристально, неотрывно смотреть на него, на черты лица, сравнивая их со своими и с фото, где он совсем молодой. Пара секунд нирваны, до того как папа направил палочку на Оливию, тянулись райской вечностью. Я наслаждалась осуществлением ранее казавшейся нереальной мечты. «Ири томент», — произнес отец.
Оливию начало крутить, ломать, из её горла вырвался болезненный крик, звоном ударивший по ушам. У меня заболело под ребрами. Под сердцем. Папа с ухмылкой наводил палочку на извивающее тело моей подруги.
— Милана, Милана, — кричал, пытаясь обратить на себя внимание, Эван. Из-за стона Оливии мурашки пробежали по спине. Я ждала, ждала, что это закончится. Папа не такой! Но его пустые глаза наслаждались её болью. — Милана! — сорванным голосом, хрипя, кричал Эван. — Милана Грей! — Я перевела на него рассеянный взгляд, не зная, что делать.
Откинув мага, он повернулся в мою сторону. Но не только Эван обратился ко мне, но и светловолосый бездушный заинтересованно перевел на меня все внимание. — Останови…Бэк! — отбил Эван удар. — Убей его! — крикнул он и отлетел из-за попавшего в ноги заклинания.
Бездушный внимательно всматривался в мое лицо, прищурив глаза, и на его лице появилось наигранное радостное удивление. Мужчина, предвкушая, прикусил нижнюю губу и направил на меня волшебную палочку. «Анимал доместико!» — выкрикнул он. Из волшебной палочки выползала гигантская, противная, полупрозрачная, зеленая змея. Всё вокруг затихло и замедлилось, только крик Оливии гремел в голове. Противное пресмыкающееся, то ускоряясь, то замедляясь, ползло ко мне. Тварь была ростом с взрослую анаконду и такой же зловещей. Когда она подползла ко мне и обвила собою мое тело, я почувствовала, что её кожа, как у настоящей змеи, холодная и чешуйчатая.
Она повернула мое лицо своей тяжелой головой на отца и Оливию. Змея зашипела мне на ухо, казалось, её мокрый, противный язык касался моей мочки уха. Я прекрасно различала каждое сказанное ей слово:
— Милана, Милана Грей, — шептала змея. Произнеся мою фамилию, она довольно смаковала. — Ты наверно скучала по папе, — сладко баюкала она на ухо. — Ты же не обидишь своего отца? Зачем тебе эта девчонка? Ты, наверно, так долго хотела его увидеть, так вот он тут, с тобой. Посмотри же на него.
От бессилия я позволила слезам сорваться с глаз. Ведь я и правда мечтала увидеть его, а сейчас он вот, совсем рядом стоит, такой же, как и раньше. Я изучала папу с ног до головы, через столько лет, наконец, увидев его, а змея настойчиво напевала приятные уху слова, что я и забыла о важности и опасности происходящего. Я словно зачарованная наблюдала за показавшимися венами на руках, отросшими волосами, небритой золотистой щетиной, морщинами на лбу, у уголков глаз… «Глаза!» — вспыхнуло у меня в голове. Эта мысль даже заглушила шепот зеленой твари. Увидев пустые глаза, снова почувствовала горькую реальность. Я видела теряющую сознание от боли Оливию, мучающего её бездушного. Бездушного, не отца! Я смахнула скользкую тварь с себя. Упав, она злобно зашипела и превратилась в легкий дым.
Я попыталась встать, чтобы прикрыть подругу собой, чтобы спасти её от своего отца, но жуткая боль в ноге пронзила все чувства насквозь. Схватившись за неё, я причинила себе адскую боль и, испугавшись, отдернула руки от ноги. Она лежала неестественно выгнуто, и по ней пульсировала боль после недавней неудавшийся попытки встать. Передо мной стояла Оливия, понимающая и всегда поддерживающая меня, которая переживала и заботилась обо мне в трудные минуты, и папа, мой кумир, подаривший мне жизнь, радость маме, спасение Джеймсу, отец, с которым мы были столь похожи: не только внешне, но и внутренне. Я надеялась, что я такая же верная, сильная, храбрая, как он. В моей жизни мне приходилось принимать много решений, но это самое сложное, единственное, где от шанса выбирать хотелось отказаться, но было нельзя. Никто не сделает его за меня. Внутри меня боролось всё: сердце, логика, душа, память, ответственность, характер, привязанность, воспитание. Сделать больно отцу или позволить ему убить Оливию?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});